С первой частью публикации можно ознакомиться по ссылке: http://lik-tv.ru/galina-ivankina-damskie-pricheski-i-shlyapy-prekrasnoy-epohi-pervaya-chast/
1900-е годы:
В начале XX века немец Карл Людвиг Несслер (Karl Ludwig Nessler), работавший в Лондоне, изобрел аппарат для продолжительной завивки, называемой «перманент» (permanent) — она, к восторгу дам, держалась целых шесть месяцев! Несслер создал и состав для смазывания прядей, которые накручивали на металлические циллиндрики. Процесс завивки продолжался несколько часов — аппарат подключался и цилиндрикам проводами, и пряди как бы кипятились в составе. В начале 1910-х гг. Несслер усовершенствовал аппарат, применив для нагрева электроток. Процедура была не слишком приятная и весьма вредная для волос, но женщины ради красоты, да ещё «перманентной», шли на все жертвы.
В моде по-прежнему волнистые волосы, уложенные самыми разными способами. Анастасия Цветаева, младшая сестра Марины, вспоминает, как их, совсем ещё девочек, завивали раскалёнными щипцами: «И была боль от горячих щипцов у виска, когда Лёра нас завивала…»[1]
Среди модных фасонов причёсок начала XX века Ирина Сыромятникова выделяет следующие: «тюрбан», «эглон» (aiglon) — «крыло орлёнка», «шлем»[2]. Все они создавались способом «горячей» завивки методом Марселя.
В начале 1900-х гг., на волне увлечения японским стилем, в моду вошли причёски «гейша» — с пышными валиками. Для такой причёски требовались изящные гребни и большое количество шпилек волнистой формы. Чтобы сделать объёмные валики нужна была лёгкая конструкция из конского волоса — эта конструкция крепилась под собственные волосы, а поверх нее делался начес.
Гребень во все времена и у всех народов был важным аксессуаром для создания причёсок из длинных волос, а у древних славян гребни считались магическими предметами – достаточно вспомнить русские сказки, чтобы это понять. Гребень никогда не терял своей актуальности, однако, в истории причёски можно найти периоды, когда они были остро модны.
Автор Рене Лалик
Например, в эпоху ампир – с их помощью создавались «архаические» причёски в стиле «а-ля грек». В 1830 гг. были также популярны изысканные, роскошно декорированные гребни.
Возникновение нео – ампирных тенденций, а также подражание модам 1830-х гг., интерес к японизму, — всё это породило новую волну моды на гребни. Их создавали из различных пород дерева, рога, кости, черепахового панциря, драгметаллов, украшали каменьями и резьбой. Недорогие образцы делали из целлулоида.
В рассказе О.Генри «Дары волхвов» можно найти подробное описание дорогостоящих гребней: «…на столе лежали гребни, тот самый набор гребней — один задний и два боковых, — которым Делла давно уже благоговейно любовалась в одной витрине Бродвея. Чудесные гребни, настоящие черепаховые, с вделанными в края блестящими камешками, и как раз под цвет ее каштановых волос. Они стоили дорого…»[3] Дамская причёска, сформированная гребнями, описывается и в бунинском рассказе «Галя Ганская»: «Рыжеватые волосы подняты на макушку и заколоты черепаховым стоячим гребнем, на лбу подвитая челка…»[4]
На знакомой всем картине Зинаиды Серебряковой «За туалетом» изображена дама[5], расчёсывающая свои роскошные тёмные волосы. В её руках – простая чёрная расчёска – в начале XX века такие расчёски чаще всего делали из целлулоида.
На туалетном столике художницы, помимо разноцветных флаконов и прочих предметов дамского обихода, есть одна немаловажная деталь – длинные шпильки с круглыми, полупрозрачными головками. Шпильки, без которых была немыслима ни одна причёска ‘Belle époque’, бывали не только металлическими, но и, например, целлулоидными. Для создания бальных и вечерних куафюр использовали шпильки с головками, сделанными из драгоценных и полудрагоценных камней. Если же вернуться к личности художницы Серебряковой, то на всех своих фото, она причёсана весьма скромно – волосы зачёсаны назад и собраны в незамысловатый пучок.
Женщина, вынимающая из волос шпильки – один из волнующих образов начала XX века. «Глядя, как она привычным жестом вынимает длинные шпильки и аккуратно складывает их на подзеркальник, слегка прищуренными глазами пытливо разглядывая себя в зеркало…»[6]. «Разрушение» причёски, распускание длинных волос имеет особый эротический смысл. Сексуальность длинных волос — архетип, который лежит в подсознании. Это сложилось многие тысячелетия назад. Длинные волосы всегда считались средством обольщения, поэтому их прятали под разнообразными головными уборами, укладывали в сложные причёски, заплетали в косы. «Порядочная женщина» распускала волосы только для мужа.
К началу XX века эти странные (на наш взгляд) представления были ещё живы – женщины не решались распускать волосы на всеобщее обозрение. Клео де Мерод и Айседора Дункан осмеливались танцевать и позировать для фото с распущенными волосами, но могла ли себе это позволить молодая (а тем более – немолодая!) леди?
С возникновением моды на «ампирные» платья вновь становится популярна причёска «греческий узел». Длинные волосы разделяли на прямой прибор, завивали и укладывали на затылке в узел, скрепляя шпильками и узкими ленточками. Такую причёску носили не только женщины Эллады – мода на «греческий узел» существовала в конце XVIII – в начале XIX вв.
Несмотря на то, что леди с коротко остриженными волосами по-прежнему вызывала неодобрение консервативно настроенного общества, стрижки всё чаще украшали головки свободомыслящих девушек. Более того, коротко стриглись не только прокуренные «эмансипе» или, скажем, поэтессы, решившие прослыть оригиналками, но и те, кого причисляли к девушкам лёгкого поведения. Героиня рассказа О.Генри «Дары волхвов», продав свои роскошные волосы, рассуждала именно так: «Ну, — сказала она себе, — если Джим не убьет меня сразу, как только взглянет, он решит, что я похожа на хористку с Кони — Айленда»[7].
Красить волосы тоже считалось весьма предосудительным, хотя, следуя повальной моде на брюнеток, дамы частенько прибегали к нехитрому способу сделаться «роковой красавицей»… Флакончик с красителем всего за час превращал блёклую Золушку в роскошную Клеопатру (во всяком случае, женщинам так казалось)…
Какие же шляпки носили все эти Клеопатры? Шляпные поля начала 1900-х гг. – несколько шире, чем в предшествующее десятилетие. Силуэт дамского костюма с неширокими плечами (пышные буфы вышли из моды) и по-прежнему расширяющейся к низу юбкой, позволял делать акцент на чуть более широких полях шляпы. Излюбленное украшение шляп в этот период – перья, причём, если в 1890-е годы шляпки декорировались небольшими перышками, то в начале XX века длинные страусовые перья сделались чрезвычайно модными. Если на протяжении всего XIX века чёрное перо являлось принадлежностью траурного туалета, то в 1900-е годы «шляпа с траурными перьями» входит в повседневную моду.
«И вот – её глаза и плечи, и чёрных перьев водопад…», «шелками чёрными шумна, под шлемом с траурными перьями…»[8] — эти стихотворные образы, больше, чем картинка из журнала мод, отражают суть происходящего. Бывшая деталь траурного облачения, сделалась вдруг принадлежностью не только вечернего, но визитного или прогулочного туалета.
Чёрный цвет, столь любимый в начале XX века, ожидание конца света, спиритические сеансы, увлечённость магическими ритуалами – всё это признаки глубокой печали, которая томила людей. Дама в чёрном платье, в шляпе с чёрными страусовыми перьями как будто носила траур по кому-то (или по чему-то?) близкому. Она словно прощалась с тем понятным и удобным стилем жизни, который навсегда остался в веке девятнадцатом…
Художник Константин Разумов
«Сквозит вуаль, покрытый мушками», «вуаль была чуть влажная, она была чуть тёплая», «храбрый рыцарь, вы дерзнули приподнять вуаль мой шпагой…»[9] — в начале XX века мода на вуали достигает своего апогея. Вуаль часто была орнаментирована мушками – бархатными кружочками. (Кстати, существительное «вуаль» в начале XX века принадлежало к мужскому роду, так как по-французски ‘voile’ – мужского рода).
«Она стала откалывать шляпу, упустила в песок длинную, как жало, булавку и запутала в волосах и шпильках вуаль»[10] — этот маленький фрагмент из нашумевшего романа «Санин» даёт представление о том, что дамские шляпы в начале века крепились длинными булавками.
Великий реформатор моды Поль Пуаре, создавая в 1900-е гг. свои «ампирные» и «восточные» наряды, не забывал о соответствующих новой моде шляпах. Пуаре предложил дамам яркие тюрбаны вместо «европейских», украшенных перьями шляп, эгреты и скромные ленты. Пышные причёски тоже не подходили для новых нарядов – волосы у женщин, одетых по моде Пуаре, гладкие, зачёсанные на уши.
Зимой носят капоры — головной уборы, завязывающиеся под подбородком. Как писал Игорь Северянин: «…был на вашей головке отороченный мехом незабудковый капор…»[11] По-прежнему актуальны меховые шляпы.
На велосипедную прогулку теперь надевают не канотье, а круглую велосипедную шапочку — без козырька или с козырьком. «Она употребительна, кроме велосипедной езды и для гуляний; кроме того, её носят дети…»[12] — пишет знаменитая портниха Юлия Ошин.
В конце 1900-х гг. распространилась мода на маленькие шляпки «шантеклер» — они были похожи на куриную головку с изящным гребешком — из фазаньих перьев. Своё название шляпка получила по названию пьесы Эдмона Ростана – «Шантеклер».
В начале XX века в Америке (а потом и в Европе) вошел в моду кэк — уок – (cakewalk) — танец американских негров, в связи с чем и возникла мода на шляпы «кэк – уок». Так, их упоминает Саша Чёрный в стихотворении «На открытии выставки»: «Дамы в шляпках «кэк – уоках», холодок публичных глаз…»[13]
1910-е годы:
Ещё в конце 1900-х гг. шляпы значительно увеличились в размерах. Их величина вызывала не только восторги, но и насмешки — их называли «бельевыми корзинами». Более того – ширина и величина шляп элементарно мешала передвижению, как самой дамы, так и окружающих. Доходило до курьёзов. Так, например, де Дион, первый производитель автомобилей во Франции, стремясь угодить куртизанке Отеро, подсчитал, какой высоты должна быть машина, чтобы в ней удобно могла поместиться её шляпа.
Сестра Марины Цветаевой, Анастасия вспоминала свой поход в шляпный магазин: «…и там, подавая нам несусветный выбор шляп – подносами, корзинками, корзиночками с целым садом цветов и лент… Мы выбрали <…> широкополую светлую шляпу с минимумом цветочных веток…».[14]
Дамский силуэт начала 1910-х гг. – завышенная талия, узкие рукава, прямая юбка, немного расширяющаяся книзу за счёт небольшого трена – позволял сделать акцент на немыслимой, вызывающей шляпе.
Широкополая и высокая шляпа крепилась при помощи длинных шпилек и булавок. Ирина Сыромятникова отмечает, что «…в 1912 году в Петербурге и Москве городское управление во избежание травм населения запретило дамам в шляпах с длинными булавками ездить в городском транспорте»[15].
И без того массивные шляпы утяжеляют при помощи декоративных элементов – цветов, перьев, искусно уложенных прозрачных тканей и даже – чучел птиц.
Вместе с тем, остро модны тюрбаны с эгретами, введённые ещё в предыдущее десятилетие Полем Пуаре. Тюрбаны создавались из тафты, шёлка, атласа. Нельзя, однако, сказать, что «восточные» головные уборы были настолько распространены, как это иногда представляют авторы книг по истории костюма. Это была, что называется «мода не для всех», впрочем, как и сам стиль Поля Пуаре. «Однажды, собираясь в Ковент–Гарден, кузины по совету моему обмотали волосы, как чалмой, тюлевой лентой, закрепив её узлом на затылке. Тюль дивно оттенял лицо. Весь театр смотрел на них»[16] — вспоминал князь Феликс Юсупов.
Кроме того, в противовес моде на «бельевые корзины» становятся актуальны маленькие шляпки, без полей, с глубокой тульей. Такие шляпки назывались «ток» (toque). Шляпка – ток была гораздо более практичной и удобной по сравнению с широкополой шляпой, перегруженной перьями. Токи создавались из фетра, бархата и даже кожи – кожаные вещи входили в моду вместе с всеобщим увлечением авиацией и авиаторами… Ток мог быть украшен маленьким пером или – бантом. Существовали и зимние токи – из меха. «Журнал для хозяек» за 1913 год в статье, посвящённой хорошему вкусу, предлагает носить шляпку-ток вместе с утренним прогулочным туалетом, тогда как вечером, по мнению автора статьи, следует надевать «большую шляпу с блестящей гарнитурой»[17].
По-прежнему популярна вуаль. «Ты пришла в шоколадной шаплетке, подняла золотую вуаль», «…сжала руки под темной вуалью…»[18] — писали поэты. Однако дама под вуалью – это уже уходящая натура, женщина, немного отставшая от моды…
Вечерние головные уборы поражают фантазией. «На голове – венецианская сетка из искусственных жемчугов, опускавшихся на лоб с прикреплённым сзади пучком белых перьев «паради»[19], — таков был головной убор Матильды Кшесинской на одном из светских мероприятий. В моде разнообразные эгреты и эспри.
В середине 1910-х гг. получили распространение береты – их делали из фетра, бархата или вязали ручным способом.
В летней моде – по-прежнему соломенные шляпки-канотье.
Вместе с тем, причёски предвоенного времени – просты и безыскусны. Для их создания зачастую достаточно гребней: «Ее пепельные тонкие волосы были подняты над ушами, завернуты в большой узел и сколоты гребнем»[20].
Вызывающе модны – короткие, слегка завитые волосы. Женщина, решившаяся на такой шаг, демонстрировала свою самостоятельность и нежелание подчиняться традициям, «удобным» только для мужчин. Всё больше женщин отдаёт своё предпочтение коротким, подвитым волосам. Например, Марина Цветаева с самых юных лет носила стрижку «паж» — длина до подбородка и густая чёлка.
Не выходит из моды и давно полюбившаяся дамам причёска «а-ля Клео де Мерод».
Многие модницы украшают свои слегка завитые волосы простой шелковой лентой и бантом, завязанным над ухом. Иногда такая лента украшалась маленьким эспри.
Лилиан Гиш
Набирающий обороты кинематограф и причёски его первых ‘super-stars’ тоже влияли на моду. Так, популярными были «детские» локоны в стиле сестёр Гиш (Dorothy and Lillian Gish) и Мэри Пикфорд (Mary Pickford). В 1912 году Пикфорд снялась в мелодраме «Нью-Йоркская шляпка» (‘The New York hat’) о бедной девушке, мечтающей о широкополой, украшенной перьями и бантами шляпе, выставленной в недоступной витрине. Девушка получает шляпку, но становится объектом сплетен и пересудов…
Актриса Пирл Уайт (Pearl White) появлялась на экране в одежде, которую проще было бы назвать ‘unisex’. Снимаясь в динамичных приключенческих фильмах, она часто носила шляпы мужского покроя.
В подражание Франческе Бертини (Francesca Bertini), многие дамы носят простые, ничем не декорированные широкие шляпы.
Зачастую кино-героини бывали одеты в фантастические наряды и шляпы, не имеющие никакого отношения к действительности. Так, француженка Мюзидора (Musidora), воплощая «инфернальный» образ, носила на экране капюшон трико — он оставлял для обозрения только огромные подведённые глаза актрисы…
Причёска женщины — «вамп» Асты Нильсен (Asta Nielsen) всегда дополнялась чёлкой. О шляпах скандинавской примадонны можно было бы сказать словами Оскара Уайльда: «…имели такой вид, как будто они были задуманы в припадке безумия и надеты в бурю».
Огромная шляпа со свисающими почти до пола страусовыми перьями, скромный ток, зачем-то украшенный чучелом расправившей крылья птицы, переливающийся тюрбан с громадными перьями, расположенными в форме раскрытого веера – вот, далеко не полный список тех шляпных безумств, которые «позволяла» себе Нильсен. А иногда голова её героини бывала скромно украшена тоненькой ленточкой. В фильме «Чёрная мечта» (‘Den sorte drøm’) Нильсен появляется с высокими причёсками, похожими на куафюры XVIII столетия…
С началом войны, широкополые шляпы выходят из моды, женщины отдают свои предпочтения маленькой и практичной шляпке-току. В это же время дамы освоили кепи. Символом военных лет стала косынка сестры милосердия.
Библиография.
Арцыбашев М. «Женщина, стоящая посреди». М., 2001. «Росмэн».
Арцыбашев М. «Санин».// «Наш третий клад». М., «Школа – пресс». 1996.
Бунин И. «Галя Ганская».// «Тёмные аллеи». СПб., «Азбука классика». 2007.
Васильев А. «Русская мода». «Слово / Slovo». М., 2004.
Гиппиус З. «Вне времени». Проза поэта. М., «Вагриус». 2000.
Кн. Юсупов Ф. «Мемуары». М., «Изд. Захаров». 2007
Кшесинская М. Воспоминания. М., «Астрель — АСТ». 2004.
О.Генри. «Дары волхвов». // «Трест, который лопнул». Рассказы. СПб. «Азбука классика». 2007.
Ошин Ю.Э. «Руководство кройки и шитья» М., 1911 Репринтное издание. М., «Лаватера». 2007.
Лондон Дж. «Мартин Идеен». Роман. Рассказы. Минск. «Мастацкая лiтаратура»
Пруст М. «Под сенью девушек в цвету». СПб., «Амфора». 2005.
Северянин И. Сборник стихотворений. М., «Эксмо – пресс». 2002.
Сыромятникова И. «История причёски». М., «Рипол Классик» 2002.
Цветаева А. Воспоминания. М. «Изограф». 2005.
Чехов А. «Анна на шее». Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах. Сочинения. Том 9. М., 1985.
Чёрный С. Избранное. Смоленск. «Русич». 2000.
Толстой А. «Хождение по мукам». Т. 1 М., 1972.
«Журнал для хозяек». №11. 1913.
«Парижские моды». Февр. 1899.
«Парижские моды». Март. 1898.
«Парижские моды». Апр. 1899.
«Парижские моды». Март. 1898.
«Парижские моды». Февр. 1898.
Репин Л. «Дуэль парикмахеров» //«Комсомольская правда». 09.02. 2004.
Гиляровский В. «Москва и москвичи». Электронный адрес текста: http://library.sunxuming.com/ruskij/prose/gilyar01.htm. По изданию: В.А. Гиляровский, Собрание в четырёх томах, т. 4, М., «Правда», 1989.
Примечания:
[1] См. Цветаева А. Воспоминания. М. «Изограф». 2005. С. 44.
[2] См. Сыромятникова И. «История причёски». М., 2002.С.175.
[3] О.Генри. «Дары волхвов». «Трест, который лопнул». Рассказы. СПб. 2007. С. 10.
[4] Бунин И. «Галя Ганская». «Тёмные аллеи». СПб., «Азбука классика». 2007. С. 126.
[5] «За туалетом» — автопортрет Зинаиды Серебряковой.
[6] М.Арцыбашев «Женщина, стоящая посреди». М., 2001. «Росмэн». С. 200.
[7] О.Генри. «Дары волхвов». «Трест, который лопнул». Рассказы. СПб. «Азбука классика». 2007. С. 8.
[8] Строки из стихотворений А.Блока.
[9] Строки из стихов А.Блока, И.Северянина, Ч. де Габриак (Е.Дмитриевой).
[10] Арцыбашев М. «Санин». «Наш третий клад». М., «Школа – пресс». 1996. С.372.
[11] Северянин И. «Кутеж». Сборник стихотворений. М., 2002.
[12] Ошин Ю.Э. «Руководство кройки и шитья» М., 1911 Репринтное издание. М., «Лаватера». 2007.
[13] Чёрный С. «На открытии выставки» Избранное. Смоленск. «Русич». 2000. С.49.
[14] Цветаева А. Воспоминания. М. «Изограф». 2005. С. 476.
[15] Сыромятникова И. «История причёски». М., 2002. С. 177.
[16] Кн. Юсупов Ф. «Мемуары». М., 2007 «Изд. Захаров». С. 136.
[17] «Журнал для хозяек». №11. 1913. С. 7.
[18] Строки из стихов И.Северянина и А.Ахматовой.
[19] Кшесинская М. «Воспоминания». М., Астрель – АСТ. 2004. С. 175.
[20] Толстой А. «Хождение по мукам». Т. 1 М., 1972.