Сергей Чекмарёв ― просто русский поэт
А я уйду любоваться
на осени рыжую медь.
А я возьму колокольчик
и буду в него звенеть.
Много имен в поэзии – великих, маститых, изящных, философских, а есть подобные взмаху крыла, стремительному росчерку пера, как имя
Сергея Чекмарёва.
Его судьба распорядилась так, что всего двадцать три года прожил на свете Сергей.
Давно, когда в ходу были отрывные календари, я прочитала на обороте листка стихотворение неизвестного поэта, и оно мне запомнилось навсегда.
Я от взгляда её краснею,
Любуюсь жилкою на виске,
Но наша дружба сердечная с нею −
Дом, построенный на песке.
Она целует меня, балуясь,
Я уеду, она − в Москве.
Что все мечты мои, все поцелуи?
Дом, построенный на песке.
Когда у нас появился Интернет, я попыталась отыскать хоть что-то о Сергее Чекмарёве. И увидела чью-то запись: «Сергей, ты где? Отзовись. Стихи классные». Поразительно! Имя
Сергея Чекмарёва
практически неизвестно. Кто-то, случайно прочитав его стихи, принял Сергея за современника. А ведь он родился
в 1910 году!
Вообще, все несколько странно, что касается Сергея. И я попыталась разобраться, но, не просиживая в архивах, а просто читая его стихи.
Сережа Чекмарёв был разносторонне одаренный: и жаркая рифма, и холодный строй чисел были ему не чужды. Хотя душа, и это главное, слагала стихи, а не выводила формулы.
Всю жизнь, еще в ребятах,
мечтал я о счастье таком:
До синего платья неба
дотронуться языком.
Казалось бы, после школы он должен поступать в гуманитарный институт, но стихами не прожить, а Сергей был старший в большой семье и понимал, что должен выбрать «серьезную» профессию. И вот тут начинаются превратности судьбы.
Он подает документы в МВТУ и МГУ и в течение трех лет тщетно пытается туда поступить. Как пишут современные биографы поэта, ему мешало его непролетарское происхождение. Экзамены он сдает успешно, а в зачислении ему отказывают.
Какое же у него такое «страшное», по большевистским взглядам, происхождение? Уж не из Великих ли князей он? Нет, всего на всего, отец его зубной техник, самая, что ни на есть рабочая профессия.
Высшее образование получали даже дети из дворянских семей, а тут сын зубного техника! И становится ясно – это линия судьбы! Вела она его очень настойчиво туда, куда надобно было ей, но уж никак не ему. И, заброшенный в башкирские степи, мечтал Сергей о Москве:
Я говорю ему: — Как здоровье?
Здравствуй, товарищ паровоз!!..
Я заплатил бы своею кровью
Сколько следует за провоз.
Мне глаза залепила вьюга,
Мне надоело жить в грязи.
И как товарища, как друга
Я прошу тебя: отвези!
Ты отвези меня в ту столицу,
О которой весь мир говорит,
Где электричеством жизнь струится,
Сотнями тысяч огней горит.
Но сначала,
Чекмарёв
уезжает из столицы в Воронеж и, наконец-то поступает в сельскохозяйственный институт. Увлеченный лозунгом всеобщей коллективизации, писал Сергей агитки, ездил в подшефное село ликвидировать безграмотность, а заодно агитировать вступать в колхоз. Что ж, может, и верила поэтическая душа, что невозможное возможно? Только исполненные энтузиазма комсомольского стихи его сейчас никого не волнуют.
В 1930 г. животноводческий факультет в Воронежском сельскохозяйственном институте был ликвидирован, и Сергей переводится в Московский мясомолочный институт. И вот тут происходит самое главное − встреча с любовью, встреча с Тоней.
Какая она была? Можно, конечно, порыться в пыльных бумагах, отыскать что-то о ней. Но зачем? Там будет другая Тоня, какой ее видели чужие люди, а нас интересует, волнует только Тоня, которую знал и любил Сергей.
Красивая была, с характером задорным, взглядом то грустным, тоскующим, то сверкающим весельем, насмешливая была, снисходительно отвечающая на восторженные чувства Сергея.
…виснет сердце гирею,
Лежит на сердце тень:
В далекую Башкирию
Я еду через день.
Средь гула, среди дыма я
Забудусь ли в тоске?
Но ты, моя любимая,
Останешься в Москве.
Да, пришлось Сергею отправиться в Башкирию. Жить-то как-то было надо. Нам кажется, взял бы да не поехал. В «Записках уцелевшего» одного из князей Голицыных подробно описано, как трудно было устроиться на работу в крупных городах, а особенно в столице, − людям по-настоящему непролетарского происхождения и причисленным к таковым.
Денег нет ходить в кино нам.
Да к тому же много дел,
Даже (что пишу со стоном)
В «Арсе» с Бестером Китоном
«Три эпохи» не смотрел.
Но самое страшное – это разлука с Тоней!
Песня «Дом, построенный на песке»
1.
Я от взгляда её краснею,
Любуясь жилкою на виске,
Но наша дружба сердечная с нею —
Дом, построенный на песке.
Она целует меня, балуясь,
Я уеду, она — в Москве.
Что все мечты мои, все поцелуи?
Дом, построенный на песке.
Припев:
В Москве, где все закружено,
Где звон, где шум, где гуд,
В Москве, где шелк, где кружево,
В Москве, где столько губ,
В Москве, где взгляды — омуты,
Где жизнь кипит, как кровь,
Другому ты, другому ты
Отдашь свою любовь.
2.
Но как-то я удивился очень,
Прочитав в календарном листке:
«Как раз бывает особенно прочен
Дом, построенный на песке».
Снег колючий падает с веток…
Может, и правда, конец тоске?
И будет сиять таким чудным светом
Дом,
построенный
на песке?!
Молодость – это вера в то, что все будет лучше, чем хорошо.
Нет! Я не пойду стреляться!
И жизнь сберегу и мечту,
Сквозь эту свирепую вьюгу
я, стиснувши зубы, пройду.
Поэтому Башкирия, так Башкирия.
Среди снежинок шёлковых,
в нагроможденье скал,
Я только здесь нашёл себе,
чего всю жизнь искал…
Но это миг, молодая радость бытия, а в душе − тоска по Тоне. Знает он, что у Тони другой, и что это – серьезно. Забыть бы ее да жить. А как забудешь, когда…
Тебя мне даже за плечи
не вытолкнуть из памяти,
Пусть ты совсем не прежняя,
пусть стала ты другой,
Но переливы глаз твоих
и губы, цвета камеди,
В сознанье озаряются,
как вольтовой дугой.
И летят от Сергея письма. А Тоня − в круговороте своих важных событий. Но не складывается у нее жизнь. Совсем. От отчаяния, от безденежья, с ребенком от другого едет она к Сергею, который, несомненно, понимает она, любит ее по-настоящему.
Тех дней уж не вернуть назад,
Тех поцелуев с губ не выжечь.
Но этот лоб и прядь волос,
Все это — смех, и жест, и брови, —
Оно с душой моей сжилось,
Оно впиталось в плазму крови.
Видно, настолько впиталось, что Сергей хочет стать отцом ребенку Тони. И уже пишет ему напутствие:
И вот что, мой сын, запомни
и постарайся понять:
Вдыхать надо каждый запах,
но только цветы не мять.
Но не нравится москвичке Тоне жить в затерявшемся в башкирской степи селе. И ждать, когда Сергей сможет вернуться в Москву, нет сил, точнее, нет желания. Поэтому ― прощай, Сергей. Расстались по причине, что ему надо было отслужить в армии, но Чекмарёва не взяли из-за плохого зрения. Тоня уехала, он остался.
Вот с этим отчаяньем, тоской по любимой, которая его так и не полюбила, немного спустя Чекмарёв погиб при странных обстоятельствах, то ли при переправе через брод упал с лошади и ударился о край повозки, которая шла впереди, то ли сам ехал в тарантасе и его понесло, и река сомкнулась над поэтом. Среди версий его гибели была и кулацкая пуля… И последнее – как раз то, что надо для советской агитлитературы.
Безусловно, хотели большевики поднять на свой щит Чекмарёва: и памятники ему поставили, и улицу его именем назвали, и конкурсы проводили, даже пьесу о нем написали… Но не получалось сделать из него ТОЛЬКО пролетарского поэта.
И выходило, что лучше по возможности умолчать о нем. Что ж, ― можно возразить, ― не умолчали о
Блоке, Есенине?
Не умолчишь о тех, кто еще до переворота стали знаменитыми. О тех, кто приняли этот переворот за революционное обновление жизни и кто жизнью заплатили за эту ошибку. И из Чекмарёва никак не получался только советский поэт. Слишком много истинного человеческого чувства в его стихах. Потому и остался Сергей
просто русским поэтом.
Тем более уже давно пора перестать делить русских на белых и красных. Русские должны жить в ладу!
Мне часто враги твердили,
Да и приятели тоже:
«В этом хитро устроенном мире
Ты глуп, дорогой Сережа.
Ты будешь всегда всех ниже,
Да и умрешь без славы».
Увы мне! Теперь я вижу,
Что все они были правы.
ПРАВЫ?
Смотрите также фильм-миниатюру «Роза и крест Марии» о польской поэтессе Марии Павликовской-Ясножевской